Сейчас во всех классах темно и мне кажется, что школа пуста. Только сторож в раздевалке или уборщица сейчас сидят под лестницей, в маленькой комнатке на первом этаже, и пьют чай.

И не ведал я, что преподаватели должны выходить на работу не взирая на погодные условия и актированные дни, которые для нас, школьников, установил Игарский городской отдел народного образования (ГОРОНО) или кто там еще, повыше? А еще в школу, в такое время, могли приходить ребята-школьники, для того чтобы подтянуть свои знания по предметам, у этих преподавателей. Они ведь точно в такие дни не загружены своими основными обязанностями. Никогда не ходил, даже в мысли не допускал такого, как и многие считал, что актированные дни просто неслыханная удача, которой должно быть без меры…. Да хоть всю зиму!

Пробегаю школу и перехожу улицу Карла Маркса, оказавшись на ее противоположной стороне добегаю до проходной АТП. Здесь работает мой отец. И мы ходим к нему мыться в душевые помещения по субботам. На самой проходной часто вижу бабушку Лену, она улыбается мне и машет рукой из окна, мол заходи. А я и рад, забегаю… Мы разговариваем, она угощает меня чаем и часто вскакивает, подбегая к окну для того чтобы пропустить транспорт.

Я не надолго, еще 10 минут и побежал дальше… Мимо детской библиотеки имени М. Горького, о которой можно рассказывать до бесконечности, как там внутри хорошо и таинственно, мимо дома по ул. Лесной, в котором живет одноклассник Серега Масяж, мимо продовольственного магазина “Дары природы” с высоким деревянным крыльцом и таксидермических экспонатами (конечно таких слов я не знал тогда и мы называли их просто – чучела) северных животных в больших окнах-витринах. А там, через небольшую площадь имени В.И. Ленина с памятником, флагштоками, на которых перед праздниками всегда развевались полотнища из красной материи, и деревянной внушительной, по конструкции, трибуны.

А сердце замирает, словно не за кассетами бегу, а за каким-то большим и огромным счастьем, которое не окончится никогда, которое на всю жизнь…

Осталось позади здание кинотеатра “Север” с афишами предстоящих фильмов- новинок, базовая школа № 2, которой всегда пугали нас учителя, мол, если будем плохо учиться, то нас переведет в эту школу… За школой я свернул на Коммунальную и по ней добежал до перекрестка с улицей Куйбышева.

Повернул налево, впереди показалось одноэтажное, деревянное здание магазина. Олимпийский! Много в этом слове значений! Это ведь и магнитофоны и телевизоры, это и велосипеды и одежда это ВСЁ, что очень интересовало тогда всех, а особенно нас, пацанов, увлекающихся разной техникой. Это дверь в мир советской электроники. Там не было иностранной техники, все отечественное и конечно по цене не такое уж и дешевое.

Аудиокассеты, за которыми я пришел в этот магазин, по стоимости 4 рубля за штуку. Советские, по 60 минут. Двухсторонние, где на каждой стороне можно записать песен на 30 минут. Четыре рубля это дорого! Иностранные в большинстве своем японские кассеты были красивыми и с непонятными надписями, что придавало им особый статус. Но и записать можно было на них уже 90 минут звука, на обе стороны. Стоимость таких кассет была в районе 9 рублей. И это очень дорого!

Еще нет 11 часов. Еще магазин закрыт, а время 10:30, я прибежал рано, я забыл, что это промтоварный магазин, а такие открываются всегда позже чем продуктовые.

Дышу на свои озябшие руки, грею ими нос – холодно. Чувствую как холод подобрался к пальцам ног, но терплю…

На этом память обрывается, дальше только кусочки событий и предположения. Кассеты купил, две советские. Само их наличие в моих руках придавало значимость и некоторую общность с миром музыки, в который только-только заходили мои ровесники, пока находясь так сказать в преддверии музыкально революции в СССР. Через 4 года мы будем слушать группу “Мираж”, в старом сарае на хриплом “Протоне”, кто-то будет увлечен тяжелым металлом, а кому то всегда будет нравиться Модерн Токинг и такие же похожие группы. “И пусть утонет в тяжелом роке гнилая группа Модерн Токинг”! Без злобы любители тяжелой музыки дразнили любителей дискогрупп. Это выражение впервые я услышал от игарского паренька Геры Толстова.